- Я все понимаю, - легкий кивок, мягкая немецкая речь, в которой проскальзывают нотки французской картавости. Если на английском она говорит настолько же чисто, как на родном французском, то немецкий удается с меньшим успехом. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот: в немецком куда больше тех же придыханий.
На первый вопрос ограничивается лишь едва уловимым наклоном головы. Риторические вопросы обычно ответа не требуют, но герру необходима разрядка. Пусть даже в таком вот странном виде отдачи ненужных приказов.
Разумеется, они все сделают. Винда не терпит непослушания и может быть очень убедительной в своих аргументах по ускорению работы окружающих.
За прошедшие годы научилась улавливать состояние монсеньора Гриндевальда. Сейчас его бы лучше не трогать, но время и правда не терпит. Дела - в первую очередь. Переживания - более чем потом.
- Разумеется, - рассчитывать на нее он может в любое время суток. Когда-то давным давно, возможно, у нее были и какие-то другие устремления, но... нет. Всё стерлось со временем.
Но так даже спокойнее.
- Пожелания? - единственное, что вежливо и деловито уточняет мадам Розье, пройдя вглубь комнаты. Вопросы застали ее на пороге, но не стоять же там вечно?
Конечно, можно было бы броситься в пространные рассуждения, однако зачем? Раздражать лишний раз и так не особо довольного человека? Терпение Геллерта не бесконечно.
Пройдя в комнату, она протянула Гриндевальду второй бокал. Первый остался у нее в руке.
- Небольшой подарок от переживающих за общее благо. Бутылка двухсотлетней давности. Посчитали, что это вас порадует, - разумеется, подарок проверили на наличие какой-либо враждебной магии или зелий. Она же не самоубийца. Однако, право попробовать первый глоток оставалось за "шефом".
Интересно, а кто-нибудь бы кроме нее рискнул сейчас зайти сюда? Хотелось бы посмотреть на этого смельчака.
С другой стороны, Винда бы с удовольствием сейчас вздремнула немного в кресле с видом на горы. Серьезно. Даже статуя может устать, а тут живой человек. Вроде бы.
Хотя про нее разное говорили. Розье помнит моменты своего обучения, первые дела, первые встречи. Все без исключения (точнее, оно случалось, но было почти столь же редким, как явление философского камня на Трафальгарской площади средь бела дня) воспринимали ее как красивую даже не куклу. С куклой пытаются играть, ей что-то рассказывают. В случае же тогдашней юной волшебницы взрослые дяди и тети лишь умилялись, хвалили за красоту, но с большим трудом сосредотачивались на ее словах.
С одной стороны это было очень удобно. Манипуляциям девушка научилась очень рано: легко вертеть юными дурачками или даже более взрослыми ценителями милых мордашек. Чуть сложнее заставлять их прислушиваться к своему мнению, но и это ремесло было освоено споро. Ключики к чужим душам подбирались четко, но неторопливо. Она наслаждалась каждым мгновением своего торжества над болванами, полагающими, что поймали птичку в клетку.
Что она, например, никуда не денется с работы от шефа. Что, разумеется, примет предложения замужества. Или ни к чему не обязывающих (читайте - обременительных для нее) отношений.
Почему это так скучно? Почему все всегда легко доверяют чему-то красивому и настолько быстро покупаются на пару мягких слов или жестов? Сплошная рутина. Скука.
Даже Куинни. Легиллимент! Природный!
Признаться, Розье полагала, что это будет намного сложнее. Что женщина уловит ее намерения с первого мгновения. Обладатели подобного дара не должны быть настолько беспечными, чтобы доверять каждому, предложившему помощь.
Предложениям помощи доверять в принципе не следует. Люди никогда и ничего не предлагают просто так. Всегда, абсолютно всегда есть некий корыстный интерес. Да, в нем могут не признаваться даже сами себе, но...
Вас угостили кофе? Как минимум, вы интересны этому человеку. Почему вы ему интересны? Он может от вас что-то получить.
Все. Очень простая и действующая испокон веков цепочка, которую обожают усложнять романисты и ценители этого чтива. Глупые наивные дети. Винда всегда недоумевала, как можно быть настолько недальновидной, чтобы верить в "чистую и искреннюю". Это хорошо, если тебе взамен того, что от тебя получили, что-то дадут. Прекрасно, если дадут нужное тебе. В обществе подобное обычно называется компромиссом.
А если не дадут? Останешься дурак дураком и будешь плакаться, какие все вокруг моральные разложенцы. Только дурак тут один. Ты сам.
Именно этой ей нравилось в Геллерте. Честность.
Ты - мне, я - тебе. И я оговариваю, что именно ты получишь, если послужишь мне. И я уверен, что тебе это выгодно вот по таким-то причинам.
О, убеждать он умеет. Винда знает это лучше прочих.
Легкая улыбка скользнула по губам женщины, вспомнившей первую аваду. Ах, золотое время.
- Сколько свободы? - что означает, насколько можно импровизировать. Пробить эту молчунью на многословные тирады могли очень немногие.